|
|
Драгоценный обесцененный малыш. Повесть о
забытом прорыве советской авиации – от
состарившегося автора |
|
|
Слева – одно из зданий МПКБ "Восход" на улице
Ткацкая (вид с перекрёстка с улицей Ибрагимова), где происходили описываемые
события[1]. Справа –
герой тех событий и автор этих строк. |
||
Часть 27, 1-е издание,
иллюстрированное (v1)
|
Продолжение: Сквозь
варианты неисполняемости \ не знаем
что – не делаем \ утвердили неисполнимое \ Раз уж мне вручили флаг \ Закалим,
покроем! \ Прокатим! \ Надомная сборка дома придуманного \ Вторая презентация \ Дознание \ Поезд тронулся Сквозь варианты неисполняемости О сопутствующих бедах я пока
сказал не всё. Но читателю уже понятно, как мало времени мне
при этих проблемах, учёбах, командировках, афёрах на чужих предприятиях, - оставалось на создание
главного: альбома чертежей на прибор и его редуктор. С самого начала Скотников запретил
"распыляться" на макетные работы, поставив под возможность
срыва исполнения всего прибора, т.к. неудачность любого узла могла вынудить
проектирование прибора заново. Мне помогало то, что все предварительные
улучшения счётчика, упоров, фрикционов, бленкеров мне Марк помог пройти на
его приборах. Если бы удалось свести в сетевой
график[2] ежедневно решаемое, то он
сложился бы в десятки ежедневных параллельно ведомых мной работ-полос, как
при руководстве большим предприятием. Надо было думать, как продолжать
работы, если неудачно обрушится какая-то часть. Без нового светофильтра – на старом полетим. Без подшипника – на бронзовой втулке
полетим. Без интегральной
микросхемы прибора – на печатных платах полетим. Без улучшенного датчика
Скотникова – на его уродце полечу. Завибрирует тяжёлый и
длинный прибор – использую мои опорные
"уши" лицевой панели для увеличения вибростойкости. Я планировал сделать
что-то кроме известного, новое, чтобы сделать прибор лучше. И лишь одна часть не
складывалась: мои волшебные новые зубчатые колёса. Несмотря на то, что именно
мой вариант, с неисполняемыми колёсами, Скотников с большинством своих
ведущих конструкторов – утвердил, он хотел, чтобы я придумал иной
переключатель на иных, привычно исполнимых колёсах, но ничего из
того, что он уже отверг. От Богомольца новых
конструкций он не требовал. Конкурс прошёл, Богомолец обиделся и
"вышел из игры". Отстаньте. Всё равно
после инфаркта ему спокойнее будет на пенсии. А ведь это не игра, не
развлечение! Надо было преодолевать ультиматум Боинга нашему Аэрофлоту! И почему-то всем, кроме
меня, это было безразлично. Риск переместиться вниз по должности для них недопустим. А тему уходящего Богомольца
с летающим пока старым прибором – ни за кем не закрепили. Он никому
документы и опыт передать никем не обязан. И мне ведь что-то как-то
должен бы передать. Хотя бы свозить меня в ОКБ Яковлева, познакомить со
смежниками, с пользователями его ССВЭ. Но это не происходило … Странно? Или у начальника
отдела не было "системы управления" этой темой и её
проблемами? Тут многое не делалось из того, что делать было можно и
нужно. Технологи не
подписывали чертежи моих новых зубчатых колёс с отговоркой неизвестности
им технологии их изготовления. Издевательски отсылали получить сначала на них
патент, потом найти изготовителя. Никто их принудить к подписи не мог.
И их понять можно. Им не
приходилось делать им неизвестное. И макетный цех тем более
никто не мог принудить сделать колёса с невиданными доселе зубьями,
тем более, что нарезать цилиндрические колёса (как заготовки) им мог только
нормальный механический цех с обычными станками. А как нарезать дальше? Задание цехам сделать
"не знаем что" технологов писать никто не обучал. - Это изготовит кто-нибудь
после моей смерти, - сказал мне технолог по зубчатым колёсам Михаил
Соколов. У меня не было ощущения
неисполнимости. Меня ведь всё-таки учили технологиям производства. Но
упрямство Соколова останавливало мой проект. "Лучший конструктор"
Скотников мне был бессилен помочь и как конструктор, и как
администратор. Вот и уговаривал придумать нечто иное, чего и сам
придумать не мог. А собственно, я-то - никто, новичок в
наименьшей категории, в которую он меня перевёл незаконно из "старшего инженера"
при принятии в КБ и после возвращения[3] с Олимпийских строек[4]. Собери опять своих
ведущих и решай, как быть, что делать. Но они-то уже отписались признанием
проекта неисполнимым! Собрать ведущих всемогущих - не может,
потребовать не может. А дирекция-то уже в курсе, что они один из 7 моих вариантов утвердили!
И в курсе, что у меня есть
ещё 6 вариантов. Только они все – на моих невиданных в мире колёсах в
переключателе скоростей ввода данных! |
|
Утвердили неисполнимое Они приняли решение утвердить мой проект под обаянием
моей уверенности, красоты компановок, наличия 7 вариантов с расчётами
точности и прочности. Против единственного варианта Богомольца без расчётов и
с более сложным узлом переключения. Они были подробно извещены
о
необычности предложенных мной колёс в переключателе скоростей. Они
знали, что такое, как у меня, в КБ не делали. Технологов в
совет они не звали. К рассмотрению сомнений
Главного конструктора и его Замов - не привлекли. Они утвердили, значит,
исполнимость взяли на себя. Но спорить с Соколовым никто из них не стал. А в принципе, это я
брал на себя. Но я-то был из "никто". У меня прав по должности не
было ни на такие работы, ни на такие обязательства. А у них – были. Для меня, как и в случае с
муфтами Якубовича, достаточно было бы изготовления макета. Но Скотников
упрямо не подписывал макетные чертежи и заявку на макет, в ходе
изготовления которого могли бы выявить и утрясти все споры и трудности. Я готов был сам стать за
станок и получить второй опыт воплощения своей фантазии, хотя формально на
фрезеровщика не обучался. И это формально мешало мне даже требовать допуск к
станку и макетным работам. И эти правила были неправильными! Они мешали, не
подсказывая пути решения проблем! Ранее я описал, как легко и без бумаг
делали свои макеты (бленкеры, вибраторы, наверное, и многое другое) и с
помощью станков или станочников – рабочие сборочного цеха. А мне городили баррикады и
из правил, и из простых "не хочу" начальника. Сейчас мои судьи хотели
бы, чтобы того дня их решения и конкурса - не было. Но они - были! Кроме дирекции свидетелями
был наш огромный отдел. О моей победе уже знали все
конструктора других отделов и цеха. Сказать всем, что они, по
приказам и по факту - признанные ведущие, во главе с "лучшим
конструктором" Скотниковым, - ошиблись и передумали? Скотников не
был главой и заводилой изобретателей и рационализаторов отдела. Для меня он
стал вообще душителем инициатив. Он не одобрял мои макетирования и
стремление сделать образцы у станка[5], у верстака[6], где и его никто не
видел. В первую очередь сам
Скотников не мог про себя сказать, что он - ошибся. Не мог
сказать, что он назначил неисполнимый проект – лучшим в конкурсе, имея права признать
победителем - Богомольца. Но ведь – назначил меня! И я взялся за
обязательства выше своей должности. Теперь в равновесие мог привести только приказ о представлении мне
должности в соответствии с данными мне полномочиями. А его всё не было. Быть или - не быть, и ждать приказа о должности? Да нет, надо быть, а не казаться. Слова, которые писались о других, для других, теперь касались меня
самого. |
Большинство файлов сайта, и этой книги, были повреждены атаками хакеров в 2005-2007 годах.
Автора такие стрессы чуть не убили.
Но более 2 гб сайта восстановлено.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ продолжается, НЕ ЗАКОНЧЕНО!!!
ã Фонд гражданских инициатив Ò, МО МОИП, 1993-2020 \ контакты \ дружественные
сайты
ã Маленков С.К., член международного Союза славянских журналистов
Здесь Вы можете выбрать код наших банеров и текстовых ссылок из
расширенного списка
и поставить его на Ваш сайт \\ Раскрутись сверх Миллиарда (!) посетителей!
|
|
Обновление:
01-01-2020fog